Литература             

 

ОБЗОР "Урала"

  К сожалению литературно-художественный журнал "Урал" иногда опаздывает с выходом, и в конце года еще не появился 12-й номер, поэтому освятим сегодня 10-й, а в одном из следующих выпусков Ural Week - 11-ый.
  Елена Сафронова и Сергей Зубарев опубликовали здесь психо-неврологическое исследование под названием "Диагноз: Поэт". Вот что они заключают: "Поэты отличаются эгоцентризмом, нарциссизмом, отрывом от реальности, в отношениях с окружающими проявляют инфантильность, часто - паразитического характера. Поэт в принципе не способен к адекватной самооценке... Носители оного "диагноза", как правило, абсолютно нетерпимы к критике, как бы справедлива она ни была... Поэтесса Сигма (имена поэтов изменены - прим. UW) - яркий образчик энергетического вампира. Эта сторона ее натуры организована удивительно логично - от пронзительных стихов преимущественно на тему любви... до изумительного умения раздувать бурю в стакане воды из-за бытовых неурядиц уровня перегоревшей лампочки и распространять по всем знакомым сознание собственного бесконечного несчастья. Без порчи чужой крови, без воровства частичек чужой души Поэты физически не способны существовать." Очень точно и в точку, думается для таких "поэтов" и "поэтесс" нужно создать уже отдельное направление в медицине. Именно такие рефлексирующие "поэты" и писатели XIX века подготовили революцию 1917 года - эта мысль затронута в статье. Продолжим цитировать "эпикриз". "Способность выдерживать напряжение любого рода - один из главных критериев зрелости человека. Подлинно взрослый, сильный духом человек сохранит негатив в себе, оберегая покой близких и не отягощая мир, и найдет способ адекватно отреагировать. Поэт, обладая "малой емкостью", станет лихорадочно искать, куда слить невыносимые чувства. Найдет элементарно - через стихи. Конечно, лучше такая "канализация" эмоций, чем разрушительная атака на окружающих. Психотерапевтическая функция искусства давно известна и очень значима. Но поэты в этот сток желают окунуть всех, до кого только могут дотянуться... В жертву Поэтом без зазрения совести приносятся окружающие, и что особенно обидно - самые близкие... Распутье, возникающее перед художником - это либо страх перед смертью, либо страх перед жизнью. Страх перед смертью понуждает человека ценить свою жизнь и стремиться самореализоваться, исполниться в жизни. Успеть. Страх перед жизнью вынуждает человека только подглядывать за жизнью... Если художественное произведение не вызывает интереса, значит переживания автора мелковаты и не отличаются от читательских в глубине... И это, естественно не оплачивается (в том числе буквально). Большие поэты пишут о страхе смерти, то есть о жажде жизни. О миссии, о смысле, о любви и боли. О том, что в конечном счете покупаемо... Замечаете ли вы семантическую перекличку слов "успех", "успеть" и "Успение"?.."
  Странно, что "Урал" поместил это весьма поучительное исследование в самый конец журнала. Впрочем, это именно то место для бездарных "Поэтов", для которых предназначена статья. Там же - исследование историка Алексея Карфидова "Невьянск в творчестве Алексея Толстого". Оказывается, этот уральский город оказал немалое влияние на творчество автора "Петра Первого", ведь будущий писатель проходил здесь студенческую практику тенического института, который впрочем так и не закончил. Сергей Беляев на страницах "Урала" исследует влияние творчества музыканта XIX века Антона Рубинштейна на культурную жизнь Екатеринбурга. Прямого влияния, как такового, можно сказать, что и не было, по той простой причине, что пианист никогда здесь не был. Однако, его фан-группа, как сказали бы сейчас, в уральском городе была, и она состояла из довольно известных в местных кругах общественных лиц. Пермячка Нина Горланова вновь публикует свои рассказы: в них девочка внутренне превращается в дракона из-за необъяснимой любви к драгоценному камешку (ответ на вопрос, что же такое для девушек - бриллианты), а сама автор рассказывает, как борется с постоянным стремлением к суициду.
  Центральным произведением номера можно назвать "Virtuality и др." Анны Матюхиной, продолжающей святое дело Каси Поповой, Анны Матвеевой, Ольги Славниковой и прочих апологетов уральского женского романа. Даны очень ироничные определения гламуру, шопингу, популяризации секса, реалити-шоу, а для индустрии шоу-бизнеса опубликован целый словарь терминов. Кроме того, это рассказ из жизни современного "Масянебурга". Он дан глазами одной из ее молодых обитательниц, которая является "звездюлей". "Звездюли, согласно приведенному здесь же определению, - это любовницы и содержанки звезд." Главная героиня произведения Ася становится любовницей Звездуна ("матерая звезда мужского пола"). С этого момента ее никчемная жизнь круто меняется - она теперь Звездюха (озвучивает прогноз погоды на местном ТВ), ездит на желтеньком "Жуке" и заводит второго любовника, который является успешным предпринимателем. Как и всякая любовница, мечтает развести его со своей женой. В футуристическом финале, когда вдруг в городе пропадает электричество (единственный способ обрести счастье с любимым - оторвать его от телевизора, очень похоже на Generation "П" Виктора Пелевина), влюбленные к восторгу читателей встречаются у костра. Героиня успевает завоевать у читателя сочувствие и симпатию, когда еще мыкается по городу в поисках хорошей работы, отхожего места и чистой любви. В ее рассуждениях опять те же мысли про доминирующих самцов и самок в этой жизни. Где-то мы это уже слышали (нет, не "В мире животных") - кажется у другого екатеринбургского писателя Валерия Исхакова, а может быть - у других авторов "Урала" или "Нового мира". Тут, как говорится, у четвероногих свои законы. Иногда и людям неплохо с ними познакомиться, и для этого совсем необязательно совершать "сафари по Среднему Уралу" - достаточно просто купить "Урал".
  Когда современные СМИ демонстрируют очередное избитое лицо ребенка из детского дома, это вызывает не только сочуствие, но и справедливый гнев. А на страницах "Урала" Егор Молданов в повести "Трудный возраст" рассказывает о жизни таких детей. Неизвестно, вымышлен рассказ или нет (с трудом верится, что приемные родители выбросили сироту на улицу), но подробности жизни таких ребят среди людей здесь даны без прикрас. Обычные люди оказываются на поверку "гнилыми" и ничего хорошего детдомовцам от них не стоит ждать - такой вывод можно сделать из произведения. Да и условия проживания этих детей в детских домах шокируют. В финале повести главные герои, помыкавшись по нашей жизни, возвращаются в детский дом, где жизнь на поверку мало чем отличается от тюремной (окончание "Трудного возраста" издано в 11-ом номере журнала). В десятом номере можно обнаружить также еще одно долгожданное возвращение на страницы "Урала" молодого пермского писателя Владимира Кочнева "Герой подворотен". Это, можно сказать, продолжение автобиогафии того парня, который еще год назад учился на художника (мы писали о нем в прошлогоднем обзоре "Урала"), однако теперь, увы, опустился и рассказывает про свою жизнь в окружении еще более темных личностей среди серых кварталов Перми. Также в номере вы прочитаете стихи Вадима Месяца, Ольги Ядрышниковой, Елены Байдосовой и Павла Проскурякова, обзоры книг и авторов, историю журнала и ставшую уже традиционной рубрику с претензией на информационно-юмористическую периодику "Вести с полей".

 

 Кино, вино и домино    

Про Нью-Йорк

  Фильм-посвящение "Я люблю тебя, Нью-Йорк" соткан из множества коротких историй о любви. Своей основой он очень похож на английский "Реальная любовь". Здесь даже есть известные актеры, занятые в этих историях.

  Вот Орландо Блум, известный по "Пиратам Карибского моря", знакомится с девушкой на совместной любви к творчеству Достоевского. А вот актриса, всем известная по сериалу "Санта-Барбара" - правда со времени, прошедшем от выхода мыльной оперы, она изменилась, как Шерон Стоун с 80-х. Она играет женщину, вышедшую из ресторана перекурить, где "знакомится" со встречным на улице - по крайней мере так следует из их диалога. Однако, когда она возвращается в ресторан, собеседник оказывается ее мужем, с которым она сидит за одним столом. Еще более умилительна история о няне-афроамериканце. Когда вечером он возвращает дочку своей маме, которую играет еще одна известная актриса, мать выговаривает ему: "Ей не хватает дисциплины!" На что тот отвечает: "Ей не хватает тебя". Увы, в отличие от вышеназванного английского аналога, фильм не выглядит законченным произведением. Причина в том, что все отдельные короткометражки снимали разные, пусть и знаменитые, режиссеры (один из них русский Сергей Звягинцев). Например совершенно нелогичен сюжет с еврейской свадьбой. Накануне невеста знакомится с пожилым индусом, и во время венчания вместо мужа ей мерещится именно он. Раз у них вспыхивает любовь, то почему потом показывают ее свидание на берегу Атлантики с молодым мужем, а не этим индусом? Не очень понятна развязка в номере отеля, где друг друга пытаются утешить бокалом вина молодой швейцар-инвалид и старая оперная певица. Их объединила одержимость суицидом - молодой человек выбрасывается в окно, а судьба певицы туманна - то ли она повторяет его путь, то ли умирает, не выдержав сцены смерти своего последнего собеседника. Вообще фильм довольно грустный. Все сцены говорят о том, что Нью-Йорк - город для молодых и сильных. А старые и больные оказываются на обочине - даже пожилая чета с Брайтон-Бич на набережной вызывает скорее сочувствие, ведь все время ссорится. И только море их умиротворяет. И все-таки главный герой в этом фильме - город. Тем, кто любит Нью-Йорк, стоит посмотреть эту картину, чтобы еще раз почувствовать дыхание великого мегаполиса.

 

 

  КИНО, вино и домино       

Конец света. Версия №2012

  В челябинских кинотеатрах столпотворение, как в Москве на футболе со Словенией. В Голливуде вышла очередная киноверсия конца света, который на этот раз должен случиться в 2012 году. И мистика чисел, конечно же, найдет своих достойных поклонников - всемирный потоп случится 22.12.12.

  На саммите "большой восьмерки" о предстоящем инциденте сообщает чернокожий американский президент своему коллеге из России по фамилии Макаренко. Главный герой - писатель Кертис, случайно узнав об этом, пытается спасти свою семью. Он делает это вместе с русским олигархом Карповым, бывшим боксером из Мурманска. Особенно захватывающа сцена, когда герой пытается проскочить на машине под падающим мостом. Совсем как злополучная "Ока" под рухнувшим екатеринбургским путепроводом-"колоссом" на улице Восточной. Земля разламывается на куски с хрустом поп-корна на зубах. Она меняет орбиту и главе Белого дома докладывают, что теперь полюс находится где-то в штате Висконсин. "Северный?" - спрашивает ошарашенный президент. "Нет, Южный!", - отвечает молодой американский ученый, как будто это имеет какое-то значение. На фоне падающих небоскребов и горящих городов все спешат в Китай, где построен гигантский Ноев ковчег. Билет на него стоит один миллиард евро, но как и в случае с "Титаником", деньги здесь уже не играют большого значения. Президент США отдает свой "счстливый билет" жениху дочери, произнося афористичную фразу: "В новом мире жизнь одного молодого ученого будет дороже кучки двадцати старых политиков". А сам остается с гибнущими и наблюдает, как столицу Америки накрывает авианосец, гигантской волной цунами положенный на бок. На надвигающейся на город палубе большими буквами  написано "Джон Ф. Кеннеди". Очень символичная сцена. После пережитой катастрофы плывущие держат курс на Африканский континент, единственно сохранившийся от всемирного потопа. Эпохальные сцены вселенских катаклизмов стоит увидеть на большом экране и никакому DVD их не передать.

 

ЧЕРНО-БЕЛОЕ КИНО

  Если бы я был кинорежиссером, то сделал бы черно-белый фильм. Когда бесцельно переключаешь каналы, глаз невольно останавливается на старых фильмах. Наверное, это связано с близорукостью - черно-белую картинку воспринимаешь явственней, или это подсознательная реакция на первые цветные телевизоры, когда от кинескопов советского производства рябило в глазах. Какие бы фильмы ни шли - чаплинские, гангстерские, итальянские, наши времен "оттепели" и даже советские идейные - простота в гамме цветов придает им шарм очарования. Иногда совершенно пустой по содержанию фильм смотришь только из-за этого шарма, который притягивает как к книгам классической литературы за дух ХIX века. Увидел один из первых цветных фильмов, где молодой Леонид Куравлев играет деревенского изобретателя, и понял, что фильм многое потерял, отказавшись от черно-белости, в том числе и зрителя. А может он просто плохо снят, и цвет ему ничуть не помог.
  А на следующий день - настоящий подарок по "Культуре" - "Июльский дождь", который смотришь впервые. Странная закономерность в сюжетах, снятых даже "шестидесятниками" - всегда "классово близкие" герои - цельные натуры, а интеллигенты такие же непонятные и несимпатичные. Очевидно, издержки цензуры, хотя когда "классовость" сквозит из фильма в фильм, это воспринимается больше, чем просто надзор государства. Героиня Евгении Ураловой, работница типографии, несмотря на сложности в жизни и неопределенность в гражданском браке остается понятой и принятой, а интеллигент Александра Белявского вызывает отстраненность, если не сказать брезгливость, хотя вроде бы comme il faut. То же в "Заставе Ильича" - только в роли "гнилой интеллигентки" уже героиня.
  Конечно, духовный герой фильма - Юрий Визбор с его идеей трансформации древних дуэлей в систему взаимных подлостей. У меня давно зрела в голове эта мысль о месте дуэлей в современности, но никак не могла сформироваться. Один голливудский фильм с прекрасным нью-йоркским фоном довел эту идею до крайности, представив человека, считающего рыцарские дуэли нормой, душевнобольным. Здесь кстати, нью-йоркские пейзажи также облагораживают любой боевик или сериал, как черно-белая картинка. В "Июльском дожде" Визбор все-же наиболее точно и лаконично сформулировал мои мысли о том, куда же исчез из нашего времени пушкинско-лермонтовский дух. Увидев фильм, я получил ответ на вопрос. А может быть дело в том, что раньше жизнь и литература казались "черно-белыми", когда все было ясно, как на войне - один поэт, другой - убийца поэта?

  Жизнь 

 

ЖУРНАЛУ "УРАЛ" 50 ЛЕТ

  Дешевые в изобилии журналы "Урал" лежат у кассы Коляда-театра, где его редактор режиссером. Здесь прихожая в стиле домашнего ретро, которое иной посетитель примет за музей, и сам Николай Коляда раскладывает "Уралы" на столике с программками, а потом ходит по этим старинным комнаткам, что-то обсуждая с молодыми актерами. Вот уже несколько лет театр перебрался в старинный деревянный домик в таком же древнем уголке центра Екатеринбурга, удивительно гармонично спрятавшемся в новых постройках небоскребов. Рассматривая афишу сезона, который начался еще 2 сентября, я не обнаруживаю спектакля, который смотрел еще в старом подвальном здании драмтеатра. Назывался он, кажется, "Каноте", был о жизни человека как старомодной шляпы и удивлял отсутствием барьера между сценой и залом, будто ты сам участвуешь в действии и живешь жизнью героев.
  Вскоре "Коляда-театр" приедет в Челябинск на театральный фестиваль "Камерата", и, надеемся, вновь станет одним из его открытий. 20.09.08.

  Журнал "Урал" №9 за 2008 год. Обратные страницы обложки журнала традиционно в этом году посвящены истории - в 2008 году редакция отмечает 50-летний юбилей.  Жаль только нет среди вспоминаемых Валерия Михайловича Климушкина, отдавшего столько литературе Урала - живого свидетеля и собеседника А. И. Солженицына. В номере также дебютные публикации начинающих прозаиков, публицистика и поэзия...

  "Заа окном, на едва освещенном мерцающем светом фонарей екатеринбургском асфальте, лежал ноябрь - стылый и неуютный. Ольга Феклистова, 24-летняя крашеная блондинка... сидела в углу обычного офиса. Напротив нее, чуть наискосок, будто впаялся в вертящееся кресло Костик Шведов, парень 25 лет - не слишком высокий; русоволосый и кареглазый, уткнувшись в стоящий перед ним 16-дюймовый монитор...
  - Не мельтеши, - не отрываясь от клавиатуры, попросил Костик.
  - Ты скоро? - поинтересовалась Ольга..."
  Так начинается в сентябрьском номере журнала "Урал" повествование Евгения Лобанова "Porno.ru", обозначенное им как бульварная повесть. 14-летнюю племянницу героини похищают, она вместе с главным героем предпринимает ее самостоятельный поиск, отказавшись от безрезультатных действий милиции. Случайно наткнувшись на порноизображение девочки в Интернете, Ольга и Костик понимают, что столкнулись с детской сексуальной работорговлей. Подробности преступного мира похитителей детей показаны на фоне офисной екатеринбургской жизни и любовных отношений персонажей. Все они вскоре оказываются втянуты в криминальную жизнь города. Развязка привязанности Ольги и Костика в финале сюжета неожиданна и по-женски нелогична.  
  Если Евгений Лобанов уже достаточно опытный 42-летний автор, закончивший Свердловский горный институт геолог, то в рубрике "Новые люди" печатается проза совсем молодых. В повести "Дежавю" Владимира Кочнева чувствуется влияние его именитого земляка из Пермского края Алексея Иванова. Будто это его затерявшийся ранний рассказ трилогии "Отрочество. Юность. Молодость", в котором молодости посвящена книга "Географ глобус пропил", юности - жестокая "Общага-на-крови", а отрочеству - "Дежавю". Его герой бросает третий курс экономического факультета и под проклятия друзей и родственников поступает в художественное училище. Внутренний протест против желания жить "как все" и мечта быть художником забрасывают студента в гуманитарное ПТУ с разношерстным контингентом учащихся: "Вокруг вчерашние девяти- и одиннадцатиклассники, люди с дикими тупыми лицами и повадками. Выходцы из неблагополучных семей, дети алкоголиков и неудачников. В перспективе преступники, наркоманы либо армейское мясо. Всем им не по зубам поступить на высшее или хотя бы в более приличное место." Благополучные будущие экономисты забыты и жизнь героя протекает теперь среди таких "гопников": "Училище набито разными монстрами. Основную массу составляют гопники. По-большей части гопники почему-то одеваются в черное. Становится жутко, когда черная толпа спешит из главного корпуса в столовую..." Впрочем, здесь много историй из жизни таких же неудачливых в жизни преподавателей и тупого подросткового юмора, а нескладная жизнь людей искусства становится ему родной: "Я люблю этих людей. Я бы хотел, чтобы мы жили все вместе одной семьей или коммуной. Днем бы рисовали. Вечером бы собирались за одним столом побеседовать, выпить чаю или вина." Повесть о том, как человек пытается посвятить свою жизнь творчеству и несмотря на препятствия идет к заветной цели. Мгновения, проведенные за мольбертом, он называет самыми счастливыми в жизни и терпит ради них брутальность окружающего мира.
  "ICQ" Валерия Печейкина - очень грустный рассказ об одиночестве и забытости "старых русских" на осколках бывшей советской империи. Когда все связи разорваны, отношения разлажены, а адреса потеряны (такого между людьми не было даже после войны), на помощь приходит Интернет - "аська" становится единственным собеседником старой женщины из Ташкента, воспринимающей диалог за чистую монету. Однако не имеющая сердца машина затем начинает "тормозить" - она не чуствует такта, все больше "тупит" и ругается с собеседницей, в конечном итоге став причиной разрыва с почти забытой сестрой из далекого Киева. "Совсем как у людей", - хочется сказать в защиту компьютера. 

  Новогодний детектив Григория Ананьина "Слово предоставляется Николаю Аникееву" написан в стиле Бориса Акунина - персонажи старомодно культурны, а мир вокруг - наивно благороден. В отличие от "Porno.ru" наша правоохранительная система чересчур идеализирована даже на фоне киношных оперативников, а судебная система представлена такой, какой должна быть в идеале. Чувствуется влияние классических английских детективов ХIХ века - будто сюжет разворачивается среди аристократии викторианской эпохи. Мотив отравления юной Насти во время новогоднего вечера вроде бы раскрыт - ее опекуны решили избавиться от свидетеля их незаконной контрабанды водкой (действие происходит в приграничном с Эстонией городке). Сюжет запутан еще и неожиданным выигрышем жертвой большой суммы денег в лотерею, а вскоре после первой смерти происходит еще и вторая -  жениха убитой, которая выглядит как самоубийство. В самый последний момент выясняется, что он был наследником громадного состояния нефтяного олигарха... Автор показал, каким мечтает видеть не только российский детектив, но и всю нашу жизнь - если бы его герои изъяснялись еще по-французски, повествование бы сильно напоминало первый том "Войны и мира".
  За что и любишь "Урал", да и постмодернизм - о вещах говорятся не лишенные смысла банальности, а то, что думается на самом деле. Стихотворения в прозе Марии Воробьевой "Времена года" связывают природные отрезки с нашим реальным отношением к ним. Лето для нас - это время, отравленное сожалением о скором расставании с ним. Далее цитата: "Осень, близнец, с возвращением! Мне сложно тебя любить, мы слишком схожи." Импонирует и французское название "бабьего лета" - "индейское", сразу вспомнился шансон Жо Дассена "L'ete indien". Что может дать зима кроме холода и остервенения от него, а жизнь разбита на короткие отрезки, как перебежки между подъездами в лютую стужу. А прочитав: "Весна идет, точно пьяный нищий по тротуару, шатаясь из стороны в сторону, задевая прохожих, сквернословя, распевая во все горло гнусные песни", понимаешь, что где-то уже это слышал. Еще в семидесятых рано ушедший уральский поэт Вячеслав Терентьев написал:

Я не хочу весны.
Не странно ли-февраль.
Но не хочу весны.
Не странно ли-дорога.
За поворотом-лес,
Заката киноварь,
Излучина реки
И три-четыре стога.
И все темней в лесах,
И все сильней и злей
С размаху бьет в глаза
Прибой слепящей грусти.
За дерзкие шаги в безмолвии ночей,
За то, что жажда жить
Ликует в мертвом хрусте.

  Если в фильме "Прогулка" главный герой берет сам у себя интервью, то в рассказе Гриша Тарасова "Непростой случай" продавец компакт-дисков общается и ругается с президентами, правда "на Бушей не обижаются... Я вот как считаю: победить можно организованную преступность не изнутри, ... а снаружи, - организуя жизнь нормальных, порядочных людей по справедливости." Потом он виртуально целуется с девушками: "Наяву-то им "Пежо-406" подавай, коттедж, будь директором фирмы... Тогда они еще подумают. Тут ведь какая загогулина-то вырисовывается, - пока вот нет у меня коттеджа - я им и не нужен. А будет у меня коттедж, мне только свиснуть - полна горница лебедей, и они, Маша с Аней, сладкие конфеточки, дорогие шлюхи, мне и даром не нужны будут..." Как понятно выражает свои мысли человек, говорит известные всем вещи, доступные для понимания любого: "Страшно, когда в человеке две души. Одна - снаружи (для других). Другая - внутри (для себя)", а мы его за это - в "Палатку №6" (так называется рубрика альманаха), о которой второй рассказ автора "Песнь о туалете": "... И на воле будучи, делами разными занимаясь, туалет больничный нет-нет да и вспоминают, как там курилось-говорилось-пелось. Как жилось там с последней сигареткой за пазухой, в кругу собратьев по несчастью."
  Напротив, в откровениях Евгения Туренко "Дверь" слова и мысли запинаются, обгоняя друг друга, не понятно - то ли диалог у него, то ли монолог, а главы вообще прерываются и возобновляются посреди предложений. Такое построение повествования очень напоминает жизнь некоторых творческих людей, когда со стороны она выглядит полным сумбуром. "Пытаясь - иногда - вообразить последовательность каких-то событий, сознаешься вдруг, что жизнь выглядит слишком одинаковой и нет ничего проще, чем уподобиться моде, отрастить уши или длинные ноги, сузить или округлить глаза... Лишь бы было похоже." Прозу Евгения Туренко можно было бы назвать "новым символизмом", тем более что сам автор поэт "по происхождению" (правда стихов его мы не читали): по ходу повествования слова и выражения переходят в символы, которые живут отдельной жизнью и уже когда кажется, что эти структуры первичны, они вновь возвращают себя к привычному употреблению. По сути "Дверь" - произведение про любовь, только со специфическим восприятием времени:
  "- Я так долго ждал тебя, - прошептал он, когда она вдруг вошла к нему... - что перестал узнавать время, и оно почти распалось.
  Она по-детски неловко обняла его голову и приникла глазами так, что взглядам некуда стало деваться, а лишь остановиться друг в друге...
  А больше - ничего... Когда он очнулся, так и не заснув, то, глядя на опустевшую постель, сказал:
  - Это опять было завтра..."
  Труд филолога Тамары Ветровой "Невозвращенец Н. В. Гоголь" посвящен такому явлению в российской жизни как Нос Гоголя - он живет отдельной от автора жизнью и выходит далеко за пределы литературы. "Насупившись, писатели реалистического направления кричали наперебой:"Нужды! Чаяния! Нужды! Чаяния!" - позабыв про стыд... Люди попроще крестились и кланялись в пояс; они думали, что "нужды" это то же, что по-немецки: "Пли! Стреляй!" Некоторые взгляды провинциальной писательницы на отношение Гоголя к нашей жизни вызывают спор, но с тем, что его птица-тройка улетела далеко вперед не только России, но и Европы, которая всего лишь видение, "туманная дымка", нельзя не согласиться.
  Лингвистическое исследование Андрея Козлова "Русь-Белорусь" представляет нам новые версии происхождения названий "русь", "казаки", "урал", "белая русь", "украина" и других. Если согласно его версии у Руси отнюдь не варяжские корни, поскольку это название было известно задолго до пришествия Рюриков в Киев, то и Урал имеет совсем не тюркское происхождение наименования, как принято считать. Тюрки называли горы тау, манси - нёр, а русские, присоединившие край к Москве в 16 веке - Камнем. "Урал - древнее "славянское" название со значением поднятая земля." Вот как обосновывает автор свои необычные выводы:"...Влияние виртуального, идеального, воображаемого в современном мире, с его информационными технологиями, пропагандой, манипуляцией сознанием так активно растет и усложняется, что мы просто не можем не воспользоваться фактом близкого генетического, языкового и этнического родства русских со своими славянскими, балтийскими, финно-угорскими и тюркскими соседями". 27.09.08.

  На верхнем фото: дворик Коляда-театра. На нижнем фото: "прихожая" театра (на заднем плане проходит Николай Коляда).

Вернуться на главную страницу                  

                                                                                          

УРОКИ И ПРОРОКИ

  23 октября 2008 года в читальном зале библиотеки завода ЧТЗ города Челябинска состоялось ток-шоу "Уроки и пророки. Александр Солженицын и Чингиз Айтматов", ведущим которого была журналист Альбина Калентьева, а участниками - уральские актеры, режиссеры, издатели, преподаватели литературы, деятели культуры и простые читатели. Обсуждение было посвящено творчеству двух ушедших из жизни в этом году писателей и имело некоторое сходство с телевизионным аналогом Виктора Ерофеева "Апокриф". Очень живо аудитория обсуждала произведения Чингиза Айтматова, находя в них простоту и демократизм. Вспомнили они также челябинскую постановку "Белый пароход" в интерпретации театра "Манекен", которую в свое время посмотрел сам Чингиз Айтматов и признал лучшим вариантом этого произведения. Большая часть дискуссии оказалась посвящена Александру Солженицыну, хотя многие ее участники подвергли его деятельность критике, особенно его месту в постсоветском укладе. Довольно традиционное для сегодняшней России отношение, но наверное и современники Пушкина и Лермонтова не носили их на руках - последним тоже немного досталось от участников дискуссии, как говорится, за компанию. Местный режиссер пенял Солженицыну за недостаточную художественность - "им бы только развлекаться"- парировали оппоненты, а другие не могли смириться с тем, что он один посмел высунуть голову и находили в этом назидательность (нет пророка в своем отечестве), признавая впрочем, что мало его читали. В заключении пришедшие коснулись и других тем - молодежного чтения, Интернета. Особое беспокойство вызвало у участников ток-шоу, большую часть которых составляли школьные учителя литературы, все сокращающаяся роль этого предмета в современной жизни, в том числе и отмена большинством вузов сочинения как обязательного экзамена при поступлении в высшие учебные заведения.

                                                                                                                                   О телепрограмме "Апокриф"

                                                                                                 «Телевидение деградирует, забыв о культуре»
                                                                                            ( Сергей Юрский, телеканал «Культура» 9 июля 2006)
   

  Многие тысячи лет единственным культурным средством общения человека было наскальное творчество, позже появилась письменность и этим средством стали берестяные, кожаные и прочие рукотворные грамоты,. XIX век стал последним столетием, когда духовную общность людей формировала книга.
Техническая эпоха ворвалась в ХХ век и главным культурным средством коммуникации человечества стало телевидение. Современный писатель-модернист Виктор Пелевин в своем произведении «Generation P»  прекрасно продемонстрировал метафизическое состояние человека, живущего в социальном мире ТВ. Мы погрузились в него и узнаем о всех событиях и людях, об открытиях и талантах, во многом учимся и умнеем благодаря ему.
  После роковой дуэли Пушкина его принесли в дом и спросили, кого из друзей перед смертью он хотел бы видеть, В ответ великий поэт сказал, что все его друзья здесь и указал на книги, стоявшие вдоль стен.
  Переведя его слова на современную действительность и перефразируя афоризм «Скажи мне – кто твой друг и я скажу – кто ты» можно сказать так: «Назови любимую телепрограмму – и я скажу кто ты». Возможно, кто-то не сможет дать точного ответа, поскольку найдет таких передач несметное количество . Всеядность – результат так называемого клипового мышления, которым в наш век страдают многие. Однако можно точно назвать передачу, которая среди многоканального нашествия анонсов в духе баннеров Интернета недосягаемой высотой сияет среди прочих холмов человеческой ТВ-культуры – это программа «Апокриф» на телеканале «Культура».
  Благодаря телевизору она как мостик между веками связывает наш компьютерный , уже теснящий телевизионный, мир с литературным миром писателей и поэтов прошлых столетий, помогает найти свое «я» и удерживает от засасывания в воронку хаоса телепрограмм. Ведущий телепрограммы Виктор Ерофеев - писатель новой волны, создает свои произведения в стиле, шокирующем многоих, впрочем как и многие рейтинговые телепрограммы, отдавая в стиле дань моде. Звучали призывы сжигать книги Ерофеева за его литературный язык. Ирония судьбы – в литературе он оказался в оппозиции современным классикам, а на телевидении поднял флаг классической культуры, с удивительной легкостью разметая фальш и разврат современной массовой культуры.
  Глядя на его донкихотство на телевидении, кто-то назовет его Сизифом, поднимающим на гору технокультуры камень истории прошлых столетий. Но он скорее последний из Могикан, удерживающий «человека разумного» от превращения в «человека легковесного» по Уэльбеку - читателя глянцевых журналов и бульварных романов. Современный французский писатель Мишель Уэльбек утверждает, что современная поэзия умерла и ушла в тексты песен. Думаю – во многом потому, что музыка интересна ТВ (а вместе с ним и современному зрителю – «поколению «Пепси»), а стихотворчество – нет.. Значит не так уж бессмысленны современные клипы и телеконцерты, зачастую вместе с музыкой несущие в массы современную поэзию и не так уж негуманно современное телевидение, передающее нам Культуру без кавычек, с помощью фильмов заново открывающее литературу – «Доктор Живаго», «Мастер и Маргарита», «В круге первом»…
  На заре кино и телевидения кто-то беспочвенно предрек смерть литературы по пришествии новых технических открытий. Однако вышло, что эти человеческие изобретения сегодня в какой-то мере оказались ее спасителями, листьями древа человеческого развития, не дающими засохнуть глубоким корням. Возможно и литература защитит телевидение от нашествия новой техногенной волны, в которое ударилось человечество – компьютерной эры общения, ведь появились уже сетевые литература, музыка и киномания, а телевидение все больше превращается в досуговую «резервацию» старших поколений – отцов и дедов, в то время как молодежь больше просиживает за компьютером.

 

КЛАССИКА ТЕАТРА

Андрей Максимов сказал на уходящей неделе о театре, что по-настоящему смелый тот, кто не боится работать традиционно. В поисках традиционного театра мы отправились в Челябинский драматический театр имени Наума Орлова на классическую постановку Антона Павловича Чехова "Вишневый сад". Утомленные новаторством московских, екатеринбургских и петербургских режиссеров, нам хотелось вкусить классического русского театра и Антон Чехов в исполнении челябинских приверженцев традиции как нельзя лучше подходил на эту роль. С творчеством Чехова мы прежде знакомились из его рассказов и восприняли его через них прежде всего как глубоко сатирического автора. Таким мог быть только внутренне грустный писатель, напоминающий этим Николая Васильевича Гоголя. Отчего эта грусть? Православный литературовед Вера Еремина видит причину в том, что Чехов, оказывается, был одним из тех несчастных, который не испытал чувства любви. Афиша челябинского спектакля анонсировала "Вишневый сад" как комедию, однако ее может увидеть в грустной истории расставания с рабством только очень оптимистичный человек. Более того, традиционный театр воспринимался в данном случае как будто через стекло (экрана, футляра и т. д.) несмотря на отсутствие сцены и кричащие лица актеров в полуметре от зрителя. Имея возможность сравнить с абсолютно аналогичной подачей театральной постановки известного екатеринбургского режиссера современности, в данном случае приходится констатировать, что здесь, увы, не происходит мысленное вовлечение зрителя в действо. Это не упрек отдававшим все силы актерам, а всего лишь констатация факта. Вопрос в подходе к культуре вообще и театру в частности - одни воспринимают его как художественное описание тех или иных процессов, другие - как возможность правильно или неправильно разрешить ту или иную проблему. В данном случае Чехов описывает болезнь как сторонний наблюдатель, тогда как модерн пытается разрезать рану как хирург - "чтения газет" на сцене, нам по крайней мере, посчастливилось не наблюдать. К несчастью, аудитория зрителей "Вишневого сада" подтвердила наш пессимизм: 95% ее состава составляли учащиеся старших классов - сосед справа весь спектакль был занят игрой на мобильном телефоне, а девушки позади - обсуждением сплетен. Стало удивительным, что весной на эту постановку билетов невозможно было купить, объяснение чему может быть только одно - предстоявшие вскоре выпускные экзамены. 2.11.08.

Х МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТЕАТРАЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ "КАМЕРАТА"

  Юбилейная "Камерата" внесла оживление в сонную театральную жизнь Челябинска, сотрясаемую до этого лишь финансовыми и кадровыми скандалами. Ее спектакли идут одновременно на нескольких сценах города, а 3 октября пришли и в Театр Кукол, где впервые в сезоне прошел взрослый спектакль. "Песочница" польского драматурга Михала Вальчака в исполнении  Санкт-Петербургской Театральной Лаборатории проповедует идеи школы Антонена Арто, но пока не дотягивает до планки, установленной театрами москвича Романа Виктюка и екатеринбуржца Николая Коляды, хотя есть в спектакле и некоторые находки. "...Бэтмен ехал по городу на своем суперавтомобиле, когда его подрезал чувак..." - оглашает детским голосом, держа в руке руль, актер Павел Луговской, играя центрального персонажа пьесы Протазека. "...Бэтмен сидел на скале и видел, как внизу разбивается и горит автомобиль чувака," - гнусавит он. Игра актера - стержень спектакля, он показывает, как проходит жизнь человека, играющего в Бэтмена, сравнивая ее с детской песочницей. Оксана Свойская исполняет роль девочки Милки, играющей в кукол. Жизнь каждого из них протекает обособленно друг от друга, хотя и по соседству, поскольку никто не хочет отказаться от своей игры: "...Горящий в машине чувак кричал, потому что до взрыва оставалось несколько секунд... Бэтмен спланировал со скалы на берег: "хрусть, хрусть, хрусть" - проскрипели его сапоги по песку, "ну и жарко сегодня в Варшаве", - прохрипел Бэтмен стальным голосом...пнув спасенного чувака в живот..." Единственная роль второго плана - Прохожий в исполнении Андрея Харитонова. Он еще больше удален от жизни вырастающих детей, попросту не замечает их и появляется не на сцене, а в зале перед сценой лишь эпизодически, поначалу изображая пьющего пиво слесаря. Детишки выросли и играют уже не в кукол - пьют оставленное Прохожим пиво и находят в песке презерватив, который в детском понимании принимается за червяка. Новизной спектакля, шокирующей публику, следует признать курение свесивших со сцены ноги актеров и съедание Протазеком противозачаточной резинки, преподносимое как еще одно издевательство над испытывающей вместе со зрителями отвращение Милкой. Нужно сказать, что Коляда с Виктюком до этого все-таки не дошли, хотя умеют шокировать еще больше, но с помощью "внутренних" средств. Спектакль разбит на временные отрезки, сменяют которые короткие выходы Прохожего - в следующий раз он выползает на сцену в виде Змия, продолжая тему червяков. Куклы тем временем ломаются и теперь Милка и Протазек "играют" уже в надувных резиновых мужчину и женщину. Многим в зале почему-то не понравилась именно сцена имитации отношений между мужчиной и женщиной, воспроизведенная с помощью игрушек из "секс-шопа", мне же наоборот она показалась слишком пуританской и незаконченной - находку формы следовало развить и, возможно, перенести на другие сферы человеческой деятельности. Третье появление Прохожего, который на этот раз играет на гитаре, вызывает у меня  сочувствие, а в зале смех, будто публика пришла на кино. Все же нужно признать успешность решаемой актерами цели - разрушить устоявшиеся в провинции стереотипы об искусстве как классическом "развлечении" по восхвалению добра и порицании зла. Для достижения задачи в наше время нужно показывать и обратную сторону блестящей медали, и молодые актеры постарались добиться этого насколько возможно - по окончании они были награждены всеобщими аплодисментами от зрителей и дипломом - от организаторов фестиваля. Стоит напомнить, что в 2002 году пьеса Михала Вальчака "Песочница" была удостоена первой награды в польском городе Лодзе на конкурсе "Мы на пороге нового века". Провинциальные корреспонденты уже успели прозвать "Камерату" "фестивалем трагедий". Однако он только показывает, что крупное международное мероприятие - событие сколь приятное, столь и ответственное не только для организаторов, но и для журналистов, его освещающих, и эту ответственность нужно оправдывать. Специально для непосвященных участники "Камераты" проводили мастер-классы в Институте Культуры. Победителем юбилейной "Камераты" признан екатеринбургский "Коляда-театр" с прошедшим в один день с "Песочницей", но на другой сцене - в Камерном театре, спектаклем "Гамлет". 5/10/08.

Вернуться на главную страницу